Camomile, загадочный цветочек.

Анчар, мы же не о дипломатии говорили со всякой политикой
Чингиз, я уже с тех пор еще в трех местах успела пожить. Сейчас вот в Москве, "а что с нами будет через неделю - ведает только Аллах" (с)

Я тоже любил менять места жительства. А то, что не о политике- точно. Но ведь принципы тоже характеризуют человека. И то совсем не укор. А моя сравнительная оценка. Мы вольны в выборе среды общения.

Анчар, я просто не люблю диктовать свою волю другим людям. Дальше ведь было написано: если человек мне неприятен, я свожу общение с ним к минимуму. Но от этого он не становится мне менее интересен.

Camomile, зачитался всем рассказом. Красиво выводишь предложения. А на счёт мормонов я по телевизору такую передачу видел, но посмотрел не очень внимательно. Там об этом, что я выделил, тоже говорилось. Тебя скорее всего не хотели в это посвящать, вот и не заметила. Но как же ты не проявила свойственного всем женщинам любопытства? Постеснялась, понимаю.

Чингиз, я же говорю, я вообще ничего про мормонов не знала у тех, кого я видела, было по одной жене. Может, просто разрешено, но они этим не пользуются?

В ВУЗе у тебя английский язык преподавали может и хорошо, но страноведение ведь должно быть. Или похожее что-то. Недальновидно с точки зрения перспектив. Это, впрочем, к тебе никак не относится. Рассуждаю .

Чингиз, было страноведение. Но на следующем курсе

Так. Ну и? Жду, Ромаш, продолжения. ( раз сёдни я сутра - раннего- на работе)

Ну их в пень(с) - тех мормонов. Пущай живут , как могут. А могут они - ой-ой-ой как!

Вообще мне странно, конечно, что из Америки ездили гонцы и устраивали конкурсы/экзамены, чтоб для своих оболтусов отобрать воспитателей.
Хм... Ромаш( ближе к прозе жизни и её реалиям), а эта работа была оплачиваемая? Вам платили? Или как?

И на какие, пардом, шиши вы ехали? Путь-то долог. Вам оплатили все расходы( на перелёт, на транспорт, на проживание? etc. ) как это вообще было?

Сундукова, это не гонцы были, это международная программа со своими представительствами где угодно. За год до нас были ребята из Польши, но чем-то начальству не угодили. А русские девочки работали хорошо, вот и пригласили народ из России. Работа была оплачиваемой, дорога тоже. Мы отдавали денежку только за собеседование плюс залог 100 долларов, которые нам вернули после возвращения из лагеря. Видимо, разные были случаи, рассказывали про какие-то жуткие дебоши и ограбления, которые устраивали граждане из России.

Около недели мы проходили курс молодого бойца, вернее, начинающего вожатого. Учились делать искусственное дыхание, обыгрывали всякие возможные ситуации: все-таки не какой-то там обычный лагерь, отдыхающие очень непростые. Именно тогда я узнала, что, оказывается, неплохо умею плавать. Ну и, конечно, знакомились, играли, просто весело проводили время. Это была самая спокойная и беззаботная неделя. На выходных провели общий сбор, на котором мы получили финальные напутствия и ознакомились с личными делами будущих отдыхающих. Очень, кстати, удобная вещь. Туда входят фотографии, анкеты, заполненные родителями, и краткие резюме вожатых прошлых лет. Иногда комментарии родителей и вожатых расходились с реальностью: ребенок, обрисованный потенциальным маньяком, оказывался обычным смышленым мальчиком. Или какая-нибудь ангельская по всем описаниям девочка уже на второй день заставляла стонать весь вожатский состав.
А с понедельника началась трудовая деятельность. Дети (и не дети) отдыхали в лагере пять дней, с понедельника по пятницу, в субботу утром их забирали, потом – священные Дни Уикэнда, и с понедельника – все по новой. В таком графике есть определенный резон: больные дети – очень домашние, мамы и папы их балуют, и в среду уже процентов 60 из них ходят с мокрыми глазками: homesick, так сказать. У нас была целая куча мероприятий по борьбе с этим явлением, от попыток переключить внимание до воззваний к логике, но особых успехов мы не достигали. Рыдания в подушку по поводу отсутствия мамы – это, по-моему, стихийное бедствие, что-то вроде снега, града или извержения вулкана. Интересно, что в пятницу рыдания были совсем по другому поводу: никто не хотел уезжать.
Каждую неделю контингент отдыхающих менялся: взрослые с физическими нарушениями, дети с умственными нарушениями, дети с физическими нарушениями, взрослые с умственными нарушениями, а еще у нас была неделя глухонемых (скорее, правда, глухих), неделя деток с нейрофиброматозом и неделя деток с пересаженными органами.
Первая неделя была для взрослых с умственными и физическими нарушениями. Я присматривала за тетенькой в инвалидной коляске по имени Синди и за каким-то там парнем, которого я за пять дней видела всего раза три. А зачем на него смотреть, ходит сам, моется сам, есть сам. С тетенькой было посложнее, но тоже ничего особенного: нормальный, вменяемый человек. Год назад, правда, она пережила в том же самом лагере любовную драму, так что на некоторые темы с ней лучше было не разговаривать, но в остальном все было прекрасно.
Хотя так сильно мне везло не всегда:была у меня девочка Лора с аутизмом, которая целый день повторяла «Я хочу посмотреть на лошадок». Был мальчик Квин с аутизмом же, который очень больно кусался и имел аллергию абсолютно на всю белковую пищу: чуть отвернешься – он уже жует какого-нибудь таракана, а последствия могли быть всякие. Была совершенно чудесная женщина, полностью парализованная. Для того, чтобы ее накормить, нужно было мелко-мелко размолоть еду в миксере, а пила она через пластиковую трубочку в животе. И памперсы, памперсы, памперсы… До сих пор немножко тошнит от запаха резиновых перчаток: ассоциации. Но все эти трудности так вторичны! Самое главное – это ощущение собственной нужности и контакта. Не знаю, что такое «ощущение контакта», это сложно объяснить. Может быть, это ощущение присутствия души – в каком угодно теле? В любом случае, отдача была огромной…
Недели детей с нейрофиброматозом и пересаженными органами ля нас были настоящим отдыхом. Нормальные, послушные дети, не требующие постоянного надзора, к тому же со своими вожатыми.

Camomile
Очень, очень интересно. Перехожу в отряд читателей.

Рабочий день начинался в 8 утра и заканчивался в 9 вечера. Распорядок был примерно такой: подъем, завтрак, какое-нибудь мероприятие (лошади, скалолазание, рыбалка, изготовление всяких штучек из подручных материалов, прогулка по лесу и т.д.), обед, тихий час, бассейн, ужин, дискотека или поход с ночевкой, отбой. Все мероприятия (кроме лошадей) вели интерны – практиканты из института Юты, мы занимались строго поддержкой нормального уровня жизнедеятельности отдыхающих: мыли их, кормили, одевали и водили с одного мероприятия на другое.
Из всех мероприятий мне бы хотелось выделить два: рыбалку и поход с ночевкой.
Рыбалка была замечательна тем, что пруд, в котором содержалась рыба, усыхал, так что рыбы там было, пожалуй, даже больше, чем воды. Ловили ее на зефир. Я сначала удивлялась, потом увидела, что рыба не против – а что делать, если больше ничем не кормят. Были у меня как-то две девочки, двойняшки. И одна из них так сильно хотела поймать рыбку, что просто не могла спокойно спать. Каждый день ребенок горько-горько плакал: «Я же ничего ей не сделаю, я же только ее поймаю, поцелую, и сразу отпущу!». В конце концов, удача нам улыбнулась. Поймали. Отпустили. Поцеловать забыли. И опять горькие-горькие слезы…
Поход с ночевкой – вообще штука романтическая, в какой бы части земного шара он ни происходил. Но в Америке к привычной романтике добавляется некоторая специфичность. Это у нас везде валяются битые бутылки, пакеты с отходами – пищевыми и разными, бумажки и прочая дрянь. В Америке этого нет. К тому же, пойти неизвестно куда, просто в лес под развесистый ясень, там нельзя, есть определенные места для кэмпинга с биотуалетами, железной штукой вроде мангала специально для разведения костра и кое-какой скамейкой. Места эти не бесплатные, и бронировать их нужно заранее.
В лагере же все было проще: прям на его территории, метрах в двухстах от домиков, начинался подъем в гору с довольно приличным лесом. Туда мы и ходили. Ставили палатки, раскладывали спальники, разжигали костер и жарили на прутиках вездесущий зефир, засовывая его между печеньками вместе с кусочками ужасно невкусной шоколадки. Первое, что я купила, вернувшись домой – это плитку российского шоколада с содержанием какао около 70%.
Пели песни, конечно. Лирика американских песен разительно отличается от лирики песен русских. Это у нас обнимают изгиб гитары желтой, в Америке желтые гитары не изгибаются, а в песнях поется о ядовитом арахисе, которым кто-то насмерть отравился, или о маленькой тефтельке, затерявшейся в бескрайних просторах спагетти с сыром, когда на нее кто-то чихнул. Правда, песня про солнышко (вернее, про солнечный свет) у них есть: ты, мол, мое солнышко, когда ты рядом, я счастлив, когда тебя нет – я несчастен. Для сравнения:
Крылья сложили палатки, их кончен полет,
Крылья расправил искатель разлук самолет,
И потихонечку пятится трап от крыла,
Вот уж действительно, пропасть меж нами легла.
Если перевести эту песню американцам, они никогда не поймут, причем здесь солнышко, и потребуют объяснить разницу между солнышком лесным и, к примеру, степным. Есть доля правды в брюзжании сатириков: американцы прежде всего аналитики. Они хорошие, но чего-то в них не хватает.

М-да...
Заслушалась. Вернее - зачиталась.

И как долго ты была там - в лагерях(с)

Сундукова, три месяца Ну, в Америке. А если считать другие, то побольше...

То есть в Америке - 3 месяца?
А были в др. странах - лагеря?
Да, а остаться не хотелось в Америке( как те румынские ребята?)
Вообще, как родители твои пережили твой вояж?
Повторюсь: по здешним меркам 19 лет - совсем дитя.

Тут бугаи до 21 лет считаются дИтями.