О величии Высоцкого

Кстати, не все так просто :
При абсолютной простоте и понятности словесных образов поэзия Высоцкого построена на глобальных художественных обобщениях. Она органично произрастает из предшествующих поэтических традиций. Но никогда поэт рабски не воспроизводит ту или иную традицию. Встраиваясь в неё, он всякий раз отыскивает новый угол зрения, неизвестный кому-либо до момента создания стихотворения.

Встраивание в традицию с дальнейшим её преодолением совершается у поэта чаще всего через жанр. Художественное мышление большинства поэтов совершается в некоторой системе жанров, но отношение к жанру может быть различным. Одни, подобно Лермонтову или Блоку, делают всё возможное, чтобы затемнить влияние того или иного жанра, другие, как Некрасов и Маяковский, напротив, раскрывают карты, благодаря чему жанровая конструкция становится весомой, грубой, зримой.

Высоцкий, бесспорно, принадлежит ко второму роду поэтов. Многочисленные его стихотворения обнажают жанровую природу лирики во всём её многообразии. Только с учётом подобного многообразия можно понять, как трансформируется жанр в отдельно взятом произведении.

Чаще всего трансформация связана с несовпадением тематического, сюжетного или речевого развёртывания с привычным каноном. Помнится, по телевидению показали двух кукол, талантливо разыгравших «Диалог у телевизора». Наблюдая за ними, видимо, многие зрители отдали должное мастерству, с которым одна фраза цепляется за другую, создавая впечатление полной непринуждённости разговора между Ваней и Зиной.

Такая непринуждённость менее всего связана с копированием житейской ситуации. Она целиком вытекает из внутренних особенностей жанра — сократического диалога.

Касаясь этого жанра, Гегель заметил различие между ним и обычной беседой. «Метод рассуждений, который, пожалуй, господствует в обычной беседе, древние называли софистикой. В диалектике, противопоставленной этому методу Платоном, форма диалога остаётся внешним моментом, вносящим живость, позволяет не только направить внимание на результат или целостное представление, но и вызывать сочувствие к каждой детали поступательного движения» (О «Посмертных сочинениях и переписке Зольгера», 1828).

Высоцкий возвращает диалогу утраченную функцию — каждая деталь актуализируется в процессе поступательного движения, обостряя художественный интерес к ней как таковой. Но сам диалог опрокинут в речевую стихию обыденного сознания. Если в платоновском диалоге действуют Сократ, Парменид, Тиней, то у Высоцкого — Лилька Федосеева, завцеха Сатюков, какой-то грузин, наконец, Ваня и Зина, главные говорящие персонажи.

Сюжет «Диалога у телевизора» взращивается из реплик, а те в свою очередь располагаются на двух противоположных полюсах — циркового искусства и жизни. Так, на одном полюсе — клоуны, карлики, попугайчики, акробатики и гимнасточка, на другом — реальные признаки быта: алкаши, шурин, пьянь, магазин, Пятая швейная фабрика, скучные образины и т.д. Даже в нарядах они различаются меж собою («в джерси одеты, не в шевьёт. На нашей Пятой швейной фабрике Такое вряд ли кто пошьёт»).

Жизнь безобразна, искусство прекрасно, Вот почему телевизор — это окно в мир, созданный по иным законам, мир придуманный, иллюзорный, цирковой. Он необходим не только, чтобы оттенить безобразие мира реального, ной как утопия, знак веры в некое идеальное бытие. Разрыв между жизнью и искусством заполнен в сознании наших героев серией магических значений, позволяющих складывать оба мира в единую картинку. Собственно, Ваня с Зиной производят известную мифологическую процедуру, прибавляя к двум талерам в уме два талера в кармане и получая в итоге четыре. Отождествление двух миров столь же необходимо мифологическому сознанию наших героев, как и их противопоставление. По ходу сюжета оба мира взаимодействуют: воображение уносит героев на цирковую арену:

А это кто в короткой маечке?
Я, Вань, такую же хочу.

Но со следующей репликой всё возвращается на круги своя.

К тому же эту майку, Зин,
Тебе напяль — позор один,
Тебе шитья пойдёт аршин.
Где деньги, Зин?

В процессе дискуссии меняются точки зрения персонажей. Вначале Зина выступает как защитница приоритета искусства над жизнью («А у тебя, ей-богу, Вань, Ну все друзья такая рвань»), а Ваня — как объяснитель жизни без обращения к искусству («Мои друзья хоть не в болонии, Зато не тащат из семьи»). Затем происходит рокировка, и герои меняются тактикой. Своеобразное и мастерское замыкание сюжета происходит в последней строфе:

А чем ругаться, лучше, Вань,
Поедем в отпуск в Ереван.

Ереван — опорная точка, стягивающая все «цирковые» значения и значения обыденного мира Ереван — вполне реален и, разумеется, герои могут туда поехать. Это вам не чеховское: «В Москву! В Москву!» — грустное и смешное. Но Ереван — по-чеховски бессмыслен. Смысл снимается изначальной бездуховностью и бесперспективностью существования Вани и Зины. Комедия и трагедия оказываются породнёнными структурой сократического диалога. ©
http://otblesk.com/vysotsky/i-shat04.htm

И еще, уж извините:

Я вам расскажу про то, что будет,
Вам такие приоткрою дали!..
Пусть меня историки осудят
За непонимание спирали.

Возвратятся на свои на круги
Ураганы поздно или рано,
И, как сыромятные подпруги,
Льды затянут брюхо океана.

Словно наговоры и наветы,
Землю обволакивают вьюги.
Дуют, дуют северные ветры,
Превращаясь в южные на юге.

Упадут огромной силы токи
Со стальной коломенской версты,
И высоковольтные потоки
Станут током низкой частоты.

И завьются бесом у антенны,
И, пройдя сквозь омы - на реле,
До того ослабнут постепенно,
Что лови их стрелкой на шкале!

В скрипе, стуке, скрежете и гуде
Слышно, как клевещут и судачат.
Если плачут северные люди,
Значит, скоро южные заплачут.

И тогда не орды чингисханов,
И не сабель звон, не конский топот,-
Миллиарды выпитых стаканов
Эту землю грешную затопят.

А ведь"поэт подворотни"-это высшая оценка.

Другими словами - народный поэт.

Но не из разряда великих.

Великий.. невеликий... да кто может ТАК оценивать, кто имеет право на это? Невеликий только потому, что не нравится или не понят?... Мне такие оценки напоминают комсомольские "я Пастернака не читал, но гневно его осуждаю"...
А вообще, тут спор в принципе бессмыслен - "кому арбуз, кому свиной хрящик"(с), кому "Любовь и голуби", кому Высоцкий Это тоже во многом зависит от того, какие "книги в детстве читал". ИМХО.

Лючия
+1

ВРЕМЯ оценит, рассудит и поставит все точки над i.....
Пока оно, время, похоже, не в пользу "величия" Высоцкого...
Но я уверена, ему более чем достаточно народной любви...
ЗЫ. Лично я не хочу, чтоб из него делали великого... несовместимые это вещи.... То, что он имеет, это значительно больше....
Он получил народную любовь и признание ПРИ ЖИЗНИ!

Чтобы судить о литературе в том понимании, в каком судите Вы, филологическое образование необходимо. Или Вы считаете, что любой человек, кроме судьи, может судить людей не зная юридических законов?
Не говорите о том, о чем не имеете представления! О ПОЭТИКЕ авторов могут судить только люди, знающие специфику этой поэтики!!!

Чтобы судить о литературе в том понимании, в каком судите Вы, филологическое образование необходимо. Или Вы считаете, что любой человек, кроме судьи, может судить людей не зная юридических законов?
Не говорите о том, о чем не имеете представления! О ПОЭТИКЕ авторов могут судить только люди, знающие специфику этой поэтики!!!

А вот такого не бывает, что и унивирситетов не кончал, а рубит в поэтике или наоборот, корочки есть, а понятия нет...

+1.

Ilizana
Поэтика - это раздел теории литературы, это - НАУКА! И ее надо ИЗУЧАТЬ!!!
Если я не изучала бухгалтерию, то я не смогу свести дебет с кредитом!
Также и в литературе!

Ладно, ладно, ладно... уговорили... а Юрий ШАТИН - авторитет или нет ?

Ilizana
Хороший и знающий филолог может взять любого автора и вознести его творчество до заоблачных вершин, выражая это в кандидатской диссертации....
Зная науку, это возможно.
Некоторые защищались и по Велимиру Хлебникову , например утверждая, что это произведение просто гениально!!!

КУЗНЕЧИК

Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,
Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
"Пинь, пинь, пинь!" - тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари!

<1908-1909>

Как страшно жить... никому нельзя верить ... получается